В Невинномысске одинадцатиклассники зажгли свечи в память о героях Великой Отечественной войны.
Стена памяти «Народная Победа» установлена на бульваре Мира. В этом году на стендах размещено 3,5 тысячи фотографий невинномысцев, которые были участниками и свидетелями Великой Отечественной войны.
В мероприятии приняли участие почти 500 человек. Старшеклассники всех городских школ зажгли свечи в память о героях. Лампады горели всю ночь, освещая лица тех, кто сражался за Родину.
Очень хорошая, достойная акция в отличие от некоторых флешмобов, массовых вальсов, украшений на окнах, походов к ветеранам и детям войны. Вся эта праздничная "мишура" довольно не привычна мне и людям моего поколения, которые с детства привыкли к серьезности праздника с его военными парадами и внутренним содержанием, наполняемым книгами и фильмами. Сегодня все перетекает в шоу. Зачем? Новая форма агитации? Вот мнение Владимира Константиновича Бацына (в свое время работал заместителем министра образования РФ):
Цитата:
День Победы – 9 мая 1945 года – действительно любили вспоминать. Это был миг абсолютного, немыслимого Общего Счастья, безграничного ликованья, любви к Жизни, поправшей Смерть. Чувство всеобъемлющего восторга бытия, пусть иллюзорно, но как будто вправду искупившего весь пережитый ужас, все страдания, всё неизбывное горе потерь и утрат. Это был воистину День Победы – единственный и неповторимый!
И никому из тысяч, в спонтанном сердечном порыве заполнивших в тот день Красную площадь, из десятков миллионов советских людей по всем городам и весям не могла бы прийти мысль (и она действительно не пришла) прийти сюда же через год, чтобы тот же порыв воспроизвести еще разочек. Нет, людям, ликовавшим в День Победы 1945 года, эта нелепая мысльне пришла ни через год, ни через два. Им она не пришла никогда.
Она пришла в голову через двадцать лет совсем другим людям в совсем других обстоятельствах, главными из которых было два: первое – утрата государством и обществом исторической перспективы (начиналась знаменитая эпоха застоя) и второе – сменилось поколение (пришли молодые люди, не знающие ни войны, ни того Дня Победы). Так страна вступила в новое время своей истории, с небольшим антрактом продолжающееся до сих пор, – мифологическое.
Но и у мифологического времени, оказывается, тоже есть своя периодизация. Старые учителя истории, думаю, хорошо помнят, с какой интенсивностью шла в те годы мифологизация всех этапов советского периода – Октябрьской революции и Гражданской войны с их вождями и героями, борьбы за «социалистическое переустройство деревни» и передовиками первых пятилеток – и далее – через победоносную войну – к «развернутому строительству коммунизма». Пафосом того этапа мифилогизации был созидательный порыв общества, который под всепобеждающим знаменем самого научного учения утверждает самый передовой общественный строй и борется за мир во всем мире.
Но поскольку с тех пор кое-что изменилось, на втором этапе мифологизации многие из прежних приоритетов утратили актуальность и нагрузку пришлось перенести на оставшиеся. Ни о каком «самом передовом обществе» (и вообще о развитии общества) речь уже не идет. Речь идет о государстве, о его величии. А история всех минувших веков учит, что великими всегда оказывались государства, превосходившие любого потенциального противника военной силой. Но военная сила, как известно, ничто без людей, умеющих ею управлять и без общества, любящего и гордящегося этими людьми. Воспитать такое общество можно только на живом примере тех, кто беззаветно отдавал все свои силы и самую жизнь на военный алтарь Отечества.
В этих обстоятельствах, воистину, если бы Великой Отечественной войны не было – ее нужно было бы выдумать! В ней есть всё, что нужно: подвиг армии и подвиг народа, роль государства и его вождя, гекатомбы жертв и триумф над действительно смертельно опасным врагом. И есть традиция Дня Победы: смотрите, чувствуйте, ликуйте – мы ежегодно одерживаем победы, мы каждый год этот праздник «готовы повторить»!
Один знакомый историк-немец сказал мне как-то: «Мы, немцы, пережили счастье поражения, а вы, русские, – трагедию победы». Иногда мне кажется, что наша Великая Победа была пирровой.
И вот я смотрю на нынешних учеников начальной школы, проносящихся на переменах по коридорам, украшенным плакатами «Всё для фронта, всё для победы!», «Воин Красной Армии, спаси!», «На Берлин!», и не обращающими на них никакого внимания; вот я слышу, как они хором поют: «…похоронен был дважды заживо, жил в разлуке, любил в тоске…», вспоминаю нищих инвалидов своего детства и думаю… Уверен, вы понимаете, что я думаю.
Я думаю о том, что у детей, живущих через три четверти века после войны, нет и не может быть о ней никакой «памяти». Что для них та война? Некий огнедышащий и маловразумительный образ, сложившийся из фильмов, плюс какие-то обрывочные «знания». И чего мы, учителя, хотим от них? Способности назвать те или иные даты? Причины и следствия? Имена? Места сражений? Потери сторон? Названия стран-участниц? Или семейная память о воевавшем деде-прадеде, фотография которого знакома с раннего детства?
Что для них День Победы? Просто праздник, наполненный кучей мероприятий, к которым надо специально готовиться? Или день, когда с тоской и печалью вспоминают всех членов семьи, опаленных той войной?
А если это так, то с какой стати государство и его система образования вмешивается в эту частную – семейную, человеческую – память?
Ответ прост: государство хочет заместить эту тихую память-скорбь своей памятью – памятью государства-победителя, со знаменами и литаврами марширующего по столицам поверженных врагов. Государству не важна заплаченная его гражданами «цена», ему важен «конечный продукт» – момент торжества: падение Берлина именно на 1 мая и переподписание Акта о безоговорочной капитуляции именно в Потсдаме, резиденции германских императоров (напомню, что формально Германия признала поражение 8 мая, почему, собственно, весь мир празднует день окончания войны на день раньше нас).
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах